Соловей мой, соловей

Привычка бить канделябрами провинившихся карточных игроков имеет в России давние традиции. Самым прославленным рыцарем канделябра можно считать известного русского композитора Алябьева, которого все знают по романсу "Соловей". В 1825 году, - пишет Пыляев, - он играл с князем N [Времевым] в доме, который не пользовался доброй репутацией. Алябьеву везло. Князь, раздосадованный вечными проигрышами, закричал на весь зал: - "Здесь наверняка играют, у вас баламут подтасован!" - "Как баламут?" - возмутились партнеры во главе с Алябьевым. В азарте композитор схватил тяжелый подсвечник и угодил противнику прямо в висок; князь после удара не вставал и отдал Богу душу.

О бережливости

"Отец Пушкина, Сергей Львович, был в своем роде нежный отец, но нежность его черствела в виду выдачи денег, - пишет Петр Вяземский. - Вообще был он очень скуп и на себя, и на всех домашних. Сын его, Лев, за обедом у него разбил рюмку. Отец вспылил и целый обед проворчал. "Можно ли, - сказал Лев, - так долго сетовать о рюмке, которая стоит 20 копеек?" - "Извините, сударь, - с чувством возразил отец, - не 20, а 35 копеек!"

Париж-Лондон: за 200 лет до "Евростар"

«Я хотел спросить вина, но вспомнил, что в Англии нет виноградных садов, и спросил портеру. Бутылка самого худого шампанского ли бургонского стоит здесь более четырех рублей». В 1790 году великий русский историк Николай Карамзин приехал в Англию из Франции. «В Кентербери пили чай, первый раз по-английски, то есть крепкий и густой, почти без сливок, и с маслом, намазанным на ломтики белого хлеба; в Рочестере обедали, также по-английски, то есть не ели ничего, кроме говядины и сыра.» 200 лет назад англичане ели совсем не так, как сейчас: где «fish and chips»? где чай с молоком, которое хлещут туда, почти не спрашивая вас?

Время, вперёд! или искусство переводить стрелки

Ровно 71 год назад большевики запретили переход на зимнее время. Идея по всей стране переводить стрелки часов казалась им настолько дикой, что Политбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное постановление на этот счет: «Предложение товарища Шур (Начальника Управления мер и весов) о переводе на один час назад часовой стрелки с 1 января 1936 года и изменении в связи с этим времени начала и оконания работы на предприятиях и в учреждениях – отвергнуть как совершенно несостоятельное; а товарищу Шуру объявить выговор за дачу в печать сведений об этом неуместном проекте.»

Рассудительнейший Бах

Альберт Швейцер пишет, что музыка Баха напоминает архитектуру; так в музыке транслировалась его необыкновенная трехмерная интуиция. "Когда он был в Берлине, - рассказывает Форкель (а за ним пересказывает Швейцер), - ему показали новый оперный театр. Всё, что в строении театра относилось к его акустическим свойствам, что другие открывали только на опыте, Бах обнаружил с первого взгляда. Он обошел расположенную вверху галерею, окружавшую фойе, осмотрел потолок и сказал: "Архитектор, быть может, и сам того не желая, устроил здесь фокус, о котором никто не подозревает: если кто-либо станет в углу фойе лицом к стене и шепотом что-нибудь скажет, то тот, кто стоит в противоположном углу лицом к стене, ясно услышит каждое слово; в другом месте ничего не будет слышно."

Письмо в четыре руки

В 1833 году Директор Кёльнской консерватории - Фердинанд Хиллер - получил такое письмо, о котором собиратели автографов не могли даже и мечтать. Это письмо написали ему, собравшись вместе, два великих композитора - Ференц Лист и Фредерик Шопен. Это далось им нелегко.

Фрейдистский дневник

«12 июля. Элла и я договорились, что когда пойдем в школу, будем каждый день вести дневник. Дора тоже ведет свой, но она злится, если я заглядываю в него. Она говорит, что детям (то есть мне и Элле) дневник не нужен. Потому что они будут писать в него всякую ерунду.» Анонимный дневник 11-летней девочки вышел в 1919 году в Англии с предисловием Зигмунда Фрейда: «Это сокровище. Мы видим, как из простого детского эгоизма созревают сильные чувства, как складывается и рушится дружба, как настойчиво заявляет о себе тайна сексуальной жизни.»

Мрамор достает Микеланджело

«Эти каменотесы, которых я привез из ваших мест, ничего не смыслят ни в разработках, ни в мраморе. Стоят они мне уже более ста тридцати дукатов, но до сих пор не откололи для меня и куска доброго мрамора, но врут повсюду, что нашли невесть что…» В 1518 году Микеланджело, помимо скульптуры, пытался еще заняться менеджментом, что чуть не привело его к гибели.

Власть испытывает сценическое волнение

Русские правители всегда очень волновались, как общество примет очередной новый гимн страны, - и всегда поручали выведать реакцию людей спецслужбам. Из отчета Третьего отделения государю Николаю первому в 1834-м году: «Новый гимн – «Боже, царя храни», оригинальное отечественное произведение, искусно приноровленный к русскому напеву, возбудил всеобщее восхищение, как в Москве, так и здесь [в Петербурге]; ибо заменил музыку, хотя прекрасную, но от иностранцев взятую.”

Цензура: как это делали при Николае первом

Литератор Загоскин жаловался в письме Федору Кони (отцу знаменитого юриста): «Последняя моя комедия была пропущена без всяких помарок в цензуре собственной канцелярии государя императора, а как поступила с ней санкт-петербургская цензура Министерства народного просвещения? Она сделала в моей несчастной комедии более 50-ти поправок – и каких поправок!.. вместо «зевающих мужей» напечатано «счастливейших мужей». Подлинно, благочестивая цензура: не позволяет мужьям зевать даже тогда, когда им скучно».

Народный рэп, 1806 год

"Обними за меня Дашкова и Жихарева: шлем на главе его и ветер в голове," - писал Батюшков Гнедичу в 1814 году. Степан Петрович Жихарев был, как можно заключить, человек легкомысленный и неорганизованный, значительных произведений после себя не оставил, зато написал занимательные записки, которые мы сегодня и почитаем.

Онегин, я скрывать не стану

Великий русский композитор Чайковский однажды написал великому реакционеру Победоносцеву. Дело было в 1881 году.

Бенкендорф выгораживает Лермонтова

Начальник Третьего отделения Бенкендорф – императору Николаю первому: « Я уже имел честь сообщить Вашему Императорскому Величеству, что я послал стихотворение гусарского офицера Лермонтова генералу Веймарну, дабы он допросил этого молодого человека и содержал его при Главном штабе без права сноситься с кем-либо извне, покуда власти не решат вопрос о его дальнейшей участи, и о взятии его бумаг как здесь, так и на квартире его в Царском Селе.»

Нижний Новгород до ярмарки

"Еще в 1816 году отставной канцлер, граф Румянцев, путешествуя по России, посетил Макарьевскую ярмарку. Он нашел, что весьма было бы выгодно по близости перенести ее из Макарьева в Нижний Новгород и тем поддержать, украсить и поднять последний. Со всем уваждением к памяти государственного мужа нахожу я, что он ошибался.” Это Филипп Вигель пишет об основании Нижегородской ярмарки. Он не сомневался, что делать ярмарку в Нижнем - это ошибка.