Богатыри - не вы

70 лет назад видный партийный деятель Вячеслав Молотов сходил в театр. Вот что из этого получилось.

“Постановление ЦК ВКП(б) о запрете пьесы Демьяна Бедного “Богатыри”. Ввиду того, что опера-фарс “Богатыри” является попыткой возвеличения (так написали большевики, значит так и надо: “возвеличения”) разбойников Киевской Руси; огульно чернит богатырей русского эпоса; дает издевательское изображение крещения Руси, являвшегося в действительности положительным этапом в развитии русского народа – пьесу с репертуара снять.”


Постановка «Богатырей» шла в Камерном театре с большим успехом, - до прихода товарища Молотова, но потом все сразу поняли, что пьеса плохая. Руководителя театра Таирова разобрали на собрании и в печати, он слег дома, сославшись на сердечный приступ, и к нему приходили с соболезнованиями, будто он уже был при смерти.

Секретно-политический отдел НКВД поручил своим осведомителям поговорить с Таировым, они тоже пошли к постели режиссера и записали вот что: «Ошибка произошла потому, - объяснял Таиров, - что я оказал большое доверие Демьяну Бедному, как старому коммунисту. Как же я мог подумать, что текст Бедного заключает вредную тенденцию, как же я мог быть комиссаром при Бедном?»

Сразу было видно, что товарищи Таиров и Бедный невнимательно читают газету «Правда». Иначе они бы заметили, что после разгрома Шостаковича Сталин возвел в образец русскую классическую музыку, - а они так некстати поиздевались над сочинениями Бородина.

И еще: Сталин в 36-м уже любил всякое русское величие и духовное богатство – царей, походы, религию; уж что-что, а над церковью смеяться можно всегда, - думал Демьян Бедный и ошибался. «Фарсовый показ крещения Руси объясняется привычкой к антирелигиозной пропаганде, тяготеющей в практике Демьяна Бедного» (это из донесения НКВД – опять с ошибками: кто куда «тяготеет» - непонятно). Брать показания у поэта ходил секретарь Союза писателей Ставский; он зашел в неформальной обстановке, со стенографисткой, которая записала даже те слова, которые Демьян просил не записывать.

Товарищи по цеху отнеслись к разгрому Таирова со злорадством. Читаем секретное донесение НКВД: «Станиславский: Большевики гениальны. Все, что делает Камерный театр – не искусство. Это формализм, это деляческий театр.»
«Мейерхольд: Наконец-то стукнули Таирова так, как он этого заслуживал. И Демьяну так и надо.» (Вскоре после этого стукнули и самого Мейерхольда).
«Драматург Всеволод Вишневский: Поделом Демьяну, пусть не халтурит.» НКВД отмечает, что «такая оценка происшедшего не помешала Вишневскому пойти к Таирову с выражением соболезнования».

Немногие смогли тогда понять, что колокол звонит и по каждому из них.
«Поэт Павел Антокольский: Не везет «камерникам», а Бедного мне жаль. Работать в театре становится труднее. Ставят только то, что приказано свыше. Мы, например, приняли в Вахтанговский театр бездарную пьесу Киршона.»
«Юрий Олеша: Демьяну дали по морде. Сегодня ему, завтра другому. Радоваться особенно не приходится.»
«Кинорежиссер Рошаль: Ничего не понимаю. Не знаю, за что теперь браться. Оказывается, что вобще нельзя ставить никакой сатиры.»

Вот это было правильно замечено. А поскольку Демьян Бедный ничего кроме этого не умел писать, его исключили из партии и перестали печатать (только в начале войны он снова появился в «Правде» - к удивлению многих: неужели жив еще, не вычистили?) Сталин к тому времени уже разрешил постановку белогвардейских «Дней Турбиных», и вскоре восстановил царские воинские звания, начал мириться с церковью,- так что издеваться оставалось только над фашистами – что Демьян Бедный и делал. Когда война кончилась, он умер. А режиссер Таиров после войны был определен в психиатрическую лечебницу и там умер. Можно ли таким людям доверять пьесу про богатырей?