Как Делакруа помог Гюго поставить великую пьесу

178 лет назад великий художник Эжен Делакруа писал не менее великому писателю Виктору Гюго: «Дорогой друг, посылаю Вам почти все требуемые костюмы. Портной может пускаться в пляс. Возможно, он ничего там не поймет. Ну да я приеду и сам растолкую все, что будет неясно.»

Вот так легкомысленно художник пишет о костюмах, которые делал для первой пьесы Виктора Гюго. Она называлась «Эми Робсарт», и писатель начал ее, когда ему было всего 19 лет. Текст он писал вместе с шурином, а костюмы поручил своему другу – получилось какое-то семейно-дружеское предприятие.


Гюго ссорился с шурином из-за текста, а до художника у него просто не доходили руки. «Боюсь только одного, - пишет Делакруа о своих рисунках, - как бы не оказалось слишком поздно. Желаю Вам ангельского терпения, необходимого, чтобы вытянуть из этих тупиц все, что нужно».

Делакруа восхищался Гюго и во всем полагался на его гений; Гюго, в свою очередь, полагался на Делакруа; о чем думал соавтор-шурин, мы не знаем – хотя пьеса выходила под его именем. Гюго не решился ставить свое имя на афишах, и не напрасно: пьеса с треском провалилась. Она выдержала всего одно представление – в октябре 1828 года,- и больше ее показывать не стали.

Гюго героически взвалил ответственность на себя: «Спешу заявить, - написал он издателю, - что я тоже имею отношение к этой работе. В драме есть несколько сцен, написанных мной, и должен сказать, что как раз на этих отрывках публика свистела громче всего.»

И хотя работа в театре не была основной ни для Делакруа, ни для Гюго, их отношения стали ухудшаться. Всего год спустя Делакруа писал о Гюго уже в совершенно недружеских выражениях: “Здесь все как всегда. А. на два-три года признан величайшим художником эпохи. Б. Выше Рафаэля. Г. [имеется в виду Гюго] затмил самого Данте, который прекрасно обходится без тех, кто восхищается Г.”

Гюго в долгу не оставался и тоже довольно едко отзывался о живописи своего знаменитого современника. А ведь бывали времена, когда Делакруа заявлял Гюго: «Если бы ты стал художником, то затмил бы всех живописцев современности». Гюго действительно увлеченно рисовал (он практиковался почти каждый день) – и его работы продаются на аукционах до сегодняшнего дня. А вот Делакруа романов не писал, и в плане беллетристики ему нечего было противопоставить великому писателю.

Зато после смерти художника друзья разыскали повсюду его письма (более полутора тысяч) и опубликовали их отдельным изданием. Получилось увлекательное повествование, увесистый том, соперничающий с Гюго на книжной полке – они и стоят рядом: Гюго - на «Г», а Делакруа – на «Д».