Назначен королем

Во времена Наполеона с королями происходило столько всего, что никто уже ничему не удивлялся. Их назначали, смещали, расстреливали, вновь назначали – полная чехарда. Поэтому Алексей Константинович Толстой, путешествуя по Европе в 1831 году, совершенно буднично записал в своем дневнике:

«Флоренция. Я только сегодня узнал, что на той стороне Арно, против нашего трактира, жил знаменитый Данте, в соседнем доме умер поэт Альфиери, а немного подальше живет теперь прежний голландский король.»

Это был Людовик Бонапарт, один из братьев Наполеона, который пожертвовал любовью брата ради благополучия своих подданных. Наполеон усадил его на трон Голландии (тот сопротивлялся, говорил, что ему не подходит местный климат и еще конституция, но Наполеон сказал: «Лучше умереть королем, чем жить принцем» - и это почему-то убедило Людовика).

Людовик наплевательски относился к престолу, чем снискал неподдельную любовь голландцев. Но дело даже не в этом: он так привязался к голландцам, что ради них шел наперекор брату и срывал торговую блокаду Англии. Когда Наполеон узнал об этом (жена Людовика настучала), он заставил Людовика отречься – и тот уехал в Австрию, а потом в Италию.

«Голландского короля, - заносит в дневник А.К.Толстой, - видим мы часто в зрительную трубку у окошка в белом халате и колпаке, со своею белою собакою.» Вот что бывает, когда папарацци не справляются со своей работой! Приличным людям приходится брать зрительную трубу в свои руки!

Но наблюдал за голландским королем Толстой недолго. Дело в том, что судьба свела его еще с одним монархом. (Запись через пять дней): «Сегодня обедал у нас человек, весьма примечательный своими приключениями. Это был господин Афендулов, которого жители острова Кандии избрали королем в одном возмущении против турок. 14 месяцев управлял он островом, но когда англичане донесли о сем русскому правительству, то император Александр I осудил его на изгнание из России, не ограничив притом продолжительность сего изгнания; и так господин Афендулов живет во Флоренции, не решаясь возвратиться в отечество.»

Остров Кандия – так венецианцы называли Крит (они купили его у наследников крестоносцев за 1000 слитков серебра). С турками Крит вел жестокие войны, решающая осада произошла в 1669-м году: турки, потеряв 100 тысяч солдат и уложив 30 тысяч венецианцев, взяли остров. Восстания на острове не прекращались, и вероятно, на них ссылался господин Афендулов.

«Он довольно долго пробыл у нас и рассказал о странных своих приключениях», - пишет Толстой. Приключения действительно странные, потому что в примечаниях читаем: «Факты, о которых сообщил Афендулов, неизвестны из других источников. Возможно, они просто вымышлены им.» Еще два дня бывший король появлялся в доме Толстого – приносил рисунки для альбома, пил чай. Потом Толстой забыл про него – пришли новые, не менее удивительные впечатления.

«В часовне церкви святого Иоанна показали нам мраморную лестницу, считаемую за ту самую, по которой Иисус взошел в дом Пилата. По ней ходят не иначе как на коленях. Здесь должно еще где-то быть копье, коим римский воин проколол Иисусу бок; и что всего лучше – обломки лестницы, которую Иаков видел во сне!!»